Выйти замуж за лорда - Джудит О`Брайен

– Черт побери, Гастингс, чего ты ожидал? Не ты ли сам послал ей в прошлом году садовые ножницы для ее усов? Почему же ты удивляешься тому, что она не захотела каждый год к Рождеству получать от тебя в качестве подарков садовый инвентарь? И так до конца дней своих?

Филип промолчал, раздумывая.

– Разве этот случай с садовыми ножницами был в прошлом году? Господи, совсем забыл. Я был чертовски пьян тогда, помнишь?

– Конечно, ты был пьян. А как другие невесты?

– Они все опасаются, что в нашем роду наследственной болезнью является безумие. И все из-за выходок моего отца, черт побери. Ни одна женщина не выйдет за меня замуж, потому что мой отец – Крот.

– Твой отец не безумен, Филип. Он один из самых здравомыслящих людей, которых я когда-либо встречал. Он лишь принял разумное решение избегать общества, что только говорит о его большом уме.

– Дело не в этом. Моего старшего брата эта сплетня не коснулась. Только потому, что он старший, понимаешь? Он без труда найдет невесту. Он наследник. Он может быть каким угодно сумасшедшим, но сделает лучший выбор на ярмарке невест в любом сезоне.

– Но он за это время так и не повел ни одну из них к алтарю.

– Он вот-вот это сделает. Мама не боится за Диши, он найдет себе жену. Она беспокоится обо мне, вот в чем дело. Все эти слухи, Смит, о моих похождениях, понимаешь. Но не все же мы такие работяги, как ты, старина.

– Не всем и следует такими быть, – мрачно промолвил Смит. – Все же ты выбрал себе красивую невесту. По слухам, что до меня дошли, она потрясающая красотка. А ты, надеюсь, испытываешь к ней нежные чувства, раз спешишь с венчанием.

Филип пожал плечами.

– Мать настаивает, чтобы я женился до выборов.

– А при чем здесь выборы?

– Она где-то разузнала, что быть холостяком в мои тридцать лет кому-то может показаться странным. Я поехал в Каус с целью найти невесту. И когда уже потерял всякую надежду, я увидел как его высочество принц Уэльский танцует с чертовски прехорошенькой молодой женщиной. Старина Берти просто сиял от удовольствия, а принцесса Уэльская тоже не сводила с нее глаз. Я подождал, когда они станцуют целых три вальса, а затем перешел дорогу Рафферти, тому парню со шрамом на лице. Прости, я не в обиду тебе это сказал.

Смит улыбнулся и кивнул, чтобы Филип, не смущаясь, продолжал:

– Я пригласил ее на танец. Мама сразу это заметила, у нее есть свои источники, ты сам знаешь. Выяснилось, что она из хорошей семьи, но родители умерли, и она сирота, что особенно понравилось маме.

На этот раз Смит опрокинул в себя виски.

– Почему это должно было понравиться твоей матери?

– Потому что это означает меньше забот. В Гастингс-Хаус не нагрянет большая шумная семья американцев, никакая вульгарная сватья не будет разглядывать ее драгоценности и нюхательные табакерки, а потом воспитывать моих сыновей.

– Сыновей?

– Американские жены всегда рожают сыновей. Кроме выборов это была еще одна причина для моей женитьбы. Мама считает, что бедра у невесты достаточно широки, чтобы рожать детей. Мы снимали с нее мерку для подвенечного платья, которым займется мама.

– Это просто смешно. Ты хотя бы знаешь что-нибудь о женщине, которая станет твоей женой? Какая она, Филип?

– Красивая, с темными волосами, насколько я помню, и говорит со сносным американским акцентом.

– И это все, что нам следует знать, не так ли?

Появившийся за левым плечом Филипа официант не дал ему ответить. В руках официанта был серебряный поднос, а на нем запечатанное письмо. Конверт лежал адресом вниз, как принято в клубе. Немало женских репутаций было бы погублено, если бы имя адресата было раскрыто.

– Сэр?

Джозеф взял письмо.

– Спасибо, – поблагодарил он официанта и вскрыл конверт.

Когда он начал читать письмо, морщины на его лбу стали еще заметнее. Прочитав письмо, он вложил его в конверт.

– Будет ответ, сэр? – справился официант, чуть наклонив голову.

– Нет, Бейкер. Ответ не нужен, благодарю вас.

Филип переждал, когда уйдет официант, и продолжил разговор.

– Ты окажешь мне эту услугу, Смит? Ты отвезешь вместо меня Констанс в Гастингс-Хаус?

Он выглядел как попавший в трудную историю подросток.

– Конечно, сделаю. Кажется, мне тоже нужно в эти места по своим делам. – Он помолчал какое-то время, глядя на огонь в камине. Когда он тряхнул головой, лицо его снова стало спокойным. – Как-нибудь я тоже обращусь к тебе и попрошу оказать мне услугу, она будет многого тебе стоить и доставит немало хлопот.

Довольный, Филип только хмыкнул:

– Я надеюсь, что оправдаю твои ожидания. Спасибо, Джозеф, ты настоящий друг. – Он поднял свой стакан, и джентльмены выпили за дружбу.

Глава 2

Констанс уже в который раз взглянула на каминные часы. На ней был новый темно-коричневый костюм для путешествий, излишне обтягивающий ее, к чему она совсем не привыкла. Этот костюм вместе с другими был вчера прислан ей из Гастингс-Хауса. К посылке было приложено письмо от матери Филипа с краткими, но исчерпывающими указаниями. Эта одежда должна была помочь ей избежать чувства неловкости, которое может испытывать женщина, когда она плохо одета.

От Филипа не было ни слова. Он ничего не добавил к посланию своей матери, в котором не было и намека на предстоящий брак. Казалось, герцогиня избегала упоминать об этом. Знает ли Филип о вещах, которые послала его мать?

В холле уже стояли ее старенький сундук и письменное бюро. Это были все ее вещи, если не считать подарков от будущей свекрови – красивой одежды, которая должна была спасти ее от пренебрежительных взглядов посторонних. С этим сундуком она приехала сюда из Ричмонда почти десять лет назад. С ним же она отправляется в свою новую жизнь.

Бюро, принадлежавшее еще ее матери, доставляло Констанс немало радостных воспоминаний даже в самые мрачные времена жизни. Но бывали моменты, когда она не могла поднять ее крышку, чтобы опять увидеть плотно закрытые хрустальные чернильницы, гусиные перья с потемневшими от чернил кончиками, которыми ее мать писала свои последние письма.

В дальнем отделении бюро хранились пожелтевшие листки бумаги с инициалами матери, которые она заказала еще до начала войны. Это была единственная вещь, которая осталась у Констанс от ее прежней жизни, когда она уезжала, чтобы стать гувернанткой. Только ее она взяла с собой, покидая родину.

– Он скоро будет здесь, Констанс, – ободряюще сказала Гарриет, заметив, как волнуется девушка. – Он точно указал в записке время приезда твоего провожатого: между десятью и десятью с половиной утра, а сейчас только двадцать минут одиннадцатого. Я буду очень удивлена, если он опоздает.